Узники Лефортова вышли на свободу

Морозным утром 26 февраля у центрального входа в Лефортовский следственный изолятор собрались десятки журналистов и сотни представителей патриотических движений столицы. Над головами собравшихся алые стяги, многочисленные плакаты: "Свободу защитникам Родины!" "Вся власть - Советам!" крупные портреты Руцкого, Хасбулатова, Ачалова, Макашова, Анпилова....

К 11 часам начали подъезжать родные и близкие арестованных. Преследуемые толпами журналистов, они скрывались за воротами изолятора. Наконец оттуда вышел кто-то из адвокатов и сообщил, что освобождение вряд ли состоится раньше трех часов дня. Но люди не расходились. Зарубежные и "демократические" журналисты где-то отоварились горячими сосисками, какими-то напитками. Наши люди, которым такая роскошь теперь не по карману, голод и холод заглушали патриотическими песнями, стихами, частушками про нынешнюю "дюже народную власть". <...>

Ровно в 16 часов 59 минут к последним рядам толпы подъехала машина с Жириновским. Ее окружили, Кто-то воскликнул: "Владимир Вольфович ждать не будет". Раз приехал, значит знает: сейчас выйдет Руцкой!"

И точно. Из тюремного двора к воротам двинулась крепкая фигура в мундире генерал-майора Советской Армии с Золотой Звездой Героя Советского Союза на груди. Многоголосое "Ура!" огласило окрестности, Александр Владимирович поднял руку начал говорить:
- Я всегда был с народом, останусь с вами и впредь...

Восторженные крики заглушили его слова. Многочисленные журналисты прорвали милицейское оцепление, и людская масса хлынула на Руцкого. Родственники были вынуждены упрятать его в автомобиль. Машина, обтекаемая толпой, медленно выехала на дорогу. <...>

Вдруг люди снова метнулись к воротам тюрьмы. Оттуда выходили Анпилов и Константинов. Представители "Трудовой России" подхватили своего лидера и на руках понесли к машине, в которой ждали родные и близкие.

"Демократические" журналисты рассаживались в свои "мерседесы" и "вольво" явно недовольные, что не удалось взять сенсационные интервью у оплевываемых ими лефртовских узников. А продрогший насквозь народ, счастливый освобождением своих лидеров, распевая патриотические песни, направился к ближайшему метро. <...>

("Советская Россия" 1 марта 1994 года)

Генералы Руцкой, Макашов, Ачалов, Дунаев, академик Хасбулатов и примкнувший ним Анпилов освободили камеры Лефортова

На свободу вышли преступники. Руцкой, Макашов, Дунаев - бородатые. Хасбулатов, Анпилов - бритые. <...>

Преступники выходили веселые. Их приветствовали жизнерадостные крики: "Руцкой! прези-дент!" Один из бородатых преступников на вопрос: "Какие планы?" - четко по-военному перечислил:
-Жену любить. Детей любить. Родину любить. Первая часть плана - ничего загадочного. Естественно после четырех с лишним месяцев простоя начать именно с этого.

Но последний пункт - "Родину любить" - слегка тревожит. То ли дядя собирается по-есенински обнимать березки, то ли вешать на них врагов Отечества.

("Московский комсомолец" 1 марта 1994 года)

На политическом Олимпе придется потесниться

На свободу из лефортовской тюрьмы вышли три наиболее заметных лидера оппозиции - Р.Хасбулатов, А.Руцкой, В.Анпилов, представляющие в ней различные политические течения - центристское и радикально-коммунистическое. Как стало известно, последний Председатель Верховного Совета решил в политику не возвращаться: по его выражению, "она ему опротивела". Его нынешний удел - академическая работа, в частности осмысление краха радикальных экономических реформ с кейнсианских позиций, которым он привержен, как экономист.

Два других оппозиционера, напротив, настроены весьма решительно на продолжение политической карьеры. Если Виктор Анпилов связывает свое будущее с работой его партии в массах, в трудовых коллективах, с осуществлением, в перспективе диктатуры пролетариата, то Александр Руцкой нацеливается на будущие президентские выборы. <...>

("Правда" 1 марта 1994 года)